«Мне стало слишком скучно разговаривать со зрителем просто по картинке»
Алина Волнина – фотохудожница, работающая в формате mixedmedia (совмещение нескольких техник при работе) и автор подкаста «Давай бояться вместе». Недавно она провела свою первую лекцию «Как выйти из творческого кризиса?». Она активно делится переживаниями и мыслями в своем блоге в Instagram, а часть перенесенной боли и опыта вкладывает в свои работы. Поговорили с Алиной о фотографии, страхах, проблемах в семье и долгому пути к себе.
О жизни
Назови три слова, которые у тебя ассоциируются со школьным временем.
Подавленность, неуверенность и страх.
У тебя нет хороших воспоминаний о школе?
Я не хочу давать оценки, плохое или хорошее. Могу сказать, что мне было неприятно и тяжело. Я была достаточно зажатым подростком, мне было тяжело выражаться, я не могла со сверстниками дружить. У меня была единственная подруга, с которой я дружила с 7 по 11 класс и это были достаточно токсичные отношения. Я приходила домой каждую субботу и плакала. Я не понимала, как люди вообще кайфуют от школы.
Самое страшное, что было в школе, это люди?
На самом деле, да. Я была очень стеснительной такой, «не трогайте меня, не замечайте меня, не разговаривайте со мной».
Но фотопортреты – это про любовь к людям. В какой момент отношение к ним изменилось?
В институте все стало более-менее нормально. Я начала развиваться, раскрепощаться. Я поняла, что стоит начинать взрослую жизнь. Кроме того, люди в университете к тебе открыты, они тобой заинтересованы. Тут у вас хотя бы общие интересы есть, по сравнению со школой.
Ты закончила институт?
Я бросила. Я училась в Сочи на специальности «Реклама и связи с общественностью». Три года отучилась полных и на четвертом бросила. Сложно учиться в таком состоянии, когда ты понимаешь, что зря тратишь свое время. Тебя аж тошнит от того, что ты занимаешься не тем, чем хочешь. Понимаешь, что находишься там, где не хочешь быть вообще. И люди тебе не нравятся, и преподаватели не нравятся, и ты просто перегорел. Мне больше неинтересно было этим заниматься, в моей жизни появилась фотография и я поняла: «о, это то, что я хочу теперь делать». А потом я вообще уехала в другой город. Сначала я уехала из Сочи в Краснодар, потом в Москву – меня позвали на съемки передачи. Я просидела там две недели, потом уехала в Питер. Хотела там даже остаться жить.
А почему вернулась в Красноярск?
Когда я уехала в Питер, я уже год как не общалась со всей своей семьей, кроме сестры. У меня была обида на всех и отрицание – «я точно в Красноярск не вернусь». В апреле я начала ходить к психологу, а в июле, прям перед своим днем рождения, я поняла: если я не вернусь сюда, если не помирюсь со своей семьей, я испорчу всё. И свою жизнь, и день рождения. Тогда я поставила себе цель – помириться с семьей. Мне за день до моего отлета из Питера написала бабушка: «Мы собираемся в Хакасию, давай помиримся и поедешь с нами». И я ответила ей: «Да, я хочу помириться, давай я приеду». И все, я вернулась сюда. После этого я хотела уехать обратно в Питер, но почувствовала, что мне нужно доделать здесь все свои дела. У меня было ощущение отсутствия дома и мне нужно было его здесь прожить, а потом самостоятельно уехать туда, куда мне хочется. Но не потому что я от кого-то убегаю, а потому что я хочу развития.
Сейчас ты счастлива?
Сейчас – да. Мне нравится в Красноярске, но пока я шла сюда, я подумала – мне здесь становится тесно. Тут очень несложно стать медийным человеком. Поучаствовал где-то, и тебя уже начали узнавать. А я хочу чего-то большего.

А ты себя считаешь медийным человеком?
Нет. Ну, у меня есть знакомые художники в Красноярске, я с ними общаюсь, взаимодействую. Как-то меня даже Пушка опубликовала, я была очень удивлена. Я просто вообще не считаю себя даже краснояркой, я ведь даже не тут родилась, а в Иркутске. И когда мне они написали, у меня появилось ощущение, что я лишняя. А следом на меня подписалось человек 20 художников красноярских. При этом, мне бы хотелось чего-то большего, там, выставку в Площади Мира…
Мне кажется, ты этого добьешься.
А я не хочу. (Смеётся) Для того, чтобы это сделать, тут все-таки нужно жить.
Значит, надолго ты здесь не задержишься?
Да, я хочу уехать в Питер. У меня сейчас сестра здесь учится, а потом мы хотим вместе уехать.
Я заметила, что ты очень часто упоминаешь свою сестру. Ты говорила, что она вдохновила тебя на лекцию, на подкаст…
Не только на них. Она меня на все вдохновляет. Фотопроект с ней у меня тоже есть. У нас разница в возрасте небольшая – она на два года меня младше. Наши отношения складывались так, что в детстве мы вообще не дружили. Терпеть друг друга не могли, обижали друг друга. А потом я уехала учиться и начали скучать. Мы стали общаться и поняли, что у нас много общих интересов. Сейчас у нас не идеальные, но совершенные отношения. Все, что у нас происходит, мы с ней обсуждаем. Я к ней отношусь именно не как подружка, а как старшая сестра: всегда пытаюсь помогать, главное спрашиваю, нужна ли помощь. Раньше я пыталась ее поучать, не спрашивая ее мнения. У меня в жизни нет никого, кого бы я так любила. Люди приходят и уходят, а она остается. Сейчас она проходит тот этап, который я проходила пару лет назад. Я себя в ней вижу, когда она говорит о том, о чем думала я. В какой-то момент я подумала: если ее это беспокоит, и меня беспокоило, значит у многих людей есть такие проблемы. И я знаю, как им помочь, я же тоже проходила через это, и уже знаю ответ.

Ты вообще веришь в то, что вдохновение существует?
Я думаю, что его нет в том понятии, в котором его принимают некоторые. Вдохновение – это учиться во всех вещах искать повод для творчества. Бывает, что человек ничего не делает, и говорит: «У меня нет вдохновения». Это не то, это просто снятие с себя ответственности.
О фотографии
Про свои первые шаги в фотографии ты писала у себя в блоге «Мои первые штуки были очень нелепыми и смешными». Почему?
Потому что я тогда ничего не понимала. Вот была у меня фотосессия с нитками. Идея была про запутанность, про кашу в голове. Но я ее просто не продумала, мне не хватило смелости действовать. Поэтому все получилось неловко, скомкано. Конечно, я не совсем стыжусь этих фотографий. Я просто смотрю них и думаю: «То есть с вот этого все начиналось?». Это классно, видеть свое развитие.

Ты говорила, что тебе было страшно звать незнакомых людей на фотосессии. Когда это изменилось?
Вообще, как только я начала заниматься фотографией, я пошла на обучение. Непрофессиональное, оно стоило всего тысячу рублей. И там давали разные задания, нужно было фотографировать людей. Мне тогда было страшно, но я переступила через себя и начала звать тех людей, которые на меня подписаны. Это был первый шаг. Правда, потом снова начала снимать знакомых, потому что мне было очень стрессово. Появлялось чувство, что тебе нужно доказать людям, что ты достоин того, чтобы их снимать. Я полностью преодолела этот страх в диком творческом кризисе. Я думала о том, что я ненавижу себя за трусость, и если продолжу так сидеть, то я никогда не выберусь из этого. И я из Иркутска поехала в Сочи. Подумала, что надо что-то менять. Тогда я начала искать людей. Написала в блоге: хочу попробовать новый стиль, новую обработку, пофотографирую бесплатно. Мне написала девочка, которая на меня подписана, потом еще одна. А потом я уехала в Питер и тогда мне уже было не так сильно страшно. Это закончилось, когда я приняла, что я ценная и классная.
Новый стиль – это микширование техник? Расскажи, как ты к ней пришла?
Ага. У меня тогда случилось неприятное расставание, и я решила сделать зин. (Зин (от англ. «magazine») — это независимое малотиражное издание, созданное иллюстраторами, художниками и фотографами) Я сделала 10 тиражей, и все их продала. Там я попробовала этот новый стиль, коллажный. Но все коллажи тогда я делала исключительно в фотошопе. Мне стало слишком скучно разговаривать со зрителем просто по картинке. Как бы, вот вам фотография, делайте с ней что хотите, думайте что хотите. Хотелось через фотографию показать большой спектр эмоций. После этого зина я поняла, что мне такие обработки очень нравятся. И я начала вот такое создавать. Потом мне стало интересно их печатать. Я поняла, что работать с физическим материалом интереснее. Его можно облить чем-то, поцарапать, повзаимодейстовать.

Ты, кстати, писала у себя в блоге, что зин был переломным моментом в творчетве.
На самом деле, их было больше. Первый точно был карантин, когда вообще ничего не происходило, и ты такой. «Кто я вообще?» Я еще в кофейне работала и так загонялась ужасно, я тогда уже поняла, что хочу фотографией заниматься. Тогда я начала автопортретами заниматься. Второй переломный момент — это расставание и зин. Потом – когда я перестала с семьей общаться. Четвертый раз – когда я осталась в Питере одна. И все эти случаи привели меня к себе, к осознанию своей целостности. Если бы этого всего не произошло, я бы много чего не проработала. Как только я начала это прорабатывать, мне начали люди писать, какая я классная.
И к тебе начали проситься на фотосессии. Было ли такое, что ты отказывала кому-то, не сходились идеями?
Вроде бы, не было. Были люди, которым приходилось отказывать, потому что они просто хотели фотосессию безвозмездно. Я была готова работать за идею, но часто у таких людей не было даже идей хороших.
У тебя всегда долгая подготовка к фотосессиям и разработке концепта. Расскажи, как она проходит?
Последнее время, люди, которые приходят ко мне на съемки – это те, кого я увидела в реальной жизни и позвала, поэтому не было необходимости созваниваться. А когда ко мне приходит человек с заказом на съемку, мы созваниваемся и тщательно все обсуждаем. Потом я собираю мудборд, потому что мне важно, чтобы все поняли, что я имею в виду. На этом этапе прорабатываю концепцию, цвет, позы, выражение лица. После этого мы встречаемся, фоткаемся, а потом я им говорю: «Ну, ждите, три недели фотки будут обрабатываться». (Смеется)
Были ли идеи, которые до конца не довела?
Была идея про связь с корнями. Я нашла визажистку, стилистку, прорабатывала концепцию. Но в итоге, контакты с ними потеряла и все забросила ее. А больше, чтобы на таком этапе бросить, не было.
Как связаны фотография и любовь к себе?
Да напрямую. Когда началось мое увлечение автопортретами, я такой нежностью и любовью прониклась, видя себя на фотографиях. Потому что мы обычно видим себя в зеркале, и мы в зеркале такие, какими хотим видеть. На фото мы чуть-чуть другие, даже если это постановочная съемка. Ты просто смотришь на себя со стороны и думаешь: это я? Это мое тело? Я такая хорошая? А почему я так мало фотографируюсь? Селфи, опять же, не считается. Я, например , сапожник без сапог. Я хочу сама на съемку к кому-нибудь, потому что я сейчас так сильно себя люблю, что мне хочется просто увидеть себя со стороны. Ведь это же я, родная, любимая я.

Как бы ты хотела закончить это интервью?
Я хочу сказать то, что всем сейчас говорю. Нельзя ничего бояться. Понимаю, легко сказать, сложно выполнить. Но суть в том, что страх это очень социально удобное чувство. Нас запугивают, заставляют быть боязливыми. Ты можешь быть не таким талантливым, но идти напролом. Делать то, чего боятся более талантливые люди. И они, боясь проявляться, никем не станут. Самое важное – это преодолевать свои страхи. Если чего-то боишься, нужно прям брать и делать.
Фото: социальные сети Алины
Маргарита СЕМЧЕНКОВА