НЕЖЕНСКОЕ ДЕЛО: истории российских девушек с нетипичными профессиями

Женский труд в 21 веке по-прежнему ограничен законом, поэтому многие профессии считаются исключительно мужскими. Благодаря упорству молодых и энергичных девушек, список запрещенных в России профессий постепенно сокращается, из 456 специальностей на 2000-ый год их осталось 98, а к 2021-ому и вовсе обещают 79 видов. Так, c 1-ого января этого года девушкам открыли дорогу в небо, разрешили работать пилотами гражданской авиации.

Но многие вакансии до сих пор под знаком «STOP». В списке ограничений открытые горные работы, сфера добычи нефти и газа и даже механика. Девушкам недоступно бурение, химическая обработка скважин, ремонт буровых. Они не могут быть авиамеханиками и слесарями по ремонту авиадвигателей.

Несмотря на отсутствие поддержки и насмешку со стороны мужчин, русские девушки продолжают осваивать новые специальности из списка запрещенных профессий. Они набираются опыта и продвигаются вверх по карьерной лестнице, чтобы стать профессионалами в своем деле.

Алена Верхушина, 23 года, пилот гражданской авиации

Я работаю пилотом гражданской авиации на должности второго пилота в авиакомпании «Nordwind». Живу в Москве, недалеко от аэропорта Шереметьево. Стаж работы — два года, но при трудоустройстве полгода переучивалась на большой пассажирский лайнер, так как в училище тренируются на самолетах первоначального обучения. У меня был однодвигательный самолет Cessna 172, затем двухдвигательный выпускной самолет Diamond DA42. И вот спустя полгода стала летать на Airbus, семейство аэробус 319, 320, 321.

Я решила стать пилотом после десятого класса. Поступила в Сасовское летное училище гражданской авиации в Рязанской области. Училась там три с половиной года вместо двух лет и десяти месяцев, потому что были проблемы с налетом. Для работы надо получить три сертификата: по английскому языку, по техническому английскому языку и по МВЛ — это международные воздушные линии, умение читать карты, знать навигацию.

Разница между университетом и училищем в том, что после училища ты можешь работать только пилотом, а после университета ты пилот-инженер, это более широкая специальность. В университете нужно учиться дольше на два года. Однако оба дают одинаковую лицензию коммерческого пилота гражданской авиации.

При поступлении в летное училище нужно пройти физическую подготовку. К мальчикам и девочкам разные требования. С началом работы часть летчиков перестает заниматься спортом, но это не влияет на их здоровье. Я до сих пор тренируюсь, это приносит мне удовольствие и разгружает голову. Здоровье либо есть, либо его нет. Если оно ухудшается, то не от того, что человек постоянно летает, потому что самолеты сейчас безопасные.

Все предметы были с нуля, например, аэродинамика, навигация, метеорология, и нужно было относиться к обучению очень серьезно. Наши курсанты учились как обычные студенты: кто-то списывал, делал шпаргалки, кто-то сам учился, старался.

Почти все курсанты летного училища устраиваются по профессии. Те люди, которые не хотят работать, понимают это еще в процессе обучения, забирают свои документы и уходят. Авиация развивается по синусоиде: то все хорошо, то все плохо. Никогда не знаешь, на какой момент развития придется твой выпуск из училища.

Некоторые преподаватели делали акцент на то, что мы девочки, поэтому еще больше спрашивали, но от профессии нас никто не отговаривал. Преподаватели открыли нам глаза на авиацию, говорили, что в будущем нас ждут большие сложности в работе.

Фото из личного архива

Я поступала в 2014-ом году. До меня на курсе было одна-две девушки, но на моем потоке учились уже восемнадцать студенток. Это было непривычно и для преподавателей, и для летного состава. Все присматривались к нам, мы были первопроходцами. Сначала к девушкам было недоверие, на экзаменах задавали больше вопросов, отношение было непонятное. А потом нас «пощупали», «потрогали», поняли, что теоретические знания у нас ничем не хуже, и на самолетах летаем одинаково хорошо. Есть такая поговорка: «В кабине нет гендерного различия». Мальчик ты или девочка, в кабину заходишь — ты пилот, все.

Сейчас девочек поступает очень много, такой спрос на эту профессию поднялся. То ли оттого, что Инстаграм красивый, то ли оттого, что девочки узнали, что можно стать пилотом. Когда я поступала, думала, что нужно родиться в особенной семье или быть в клане пилотов. Я не единственная девушка-пилот в авиакомпании. Они летают на Airbus и на Boeing.

«Сейчас девочек поступает очень много, такой спрос на эту профессию поднялся. То ли оттого, что Инстаграм красивый, то ли оттого, что девочки узнали, что можно стать пилотом»

Эта профессия подходит не каждому, нужно быть очень стрессоустойчивым. Каждый день летчики берут на себя большую ответственность: поднимают в небо многотонный лайнер. Люди доверяют им свою жизнь, поэтому нужно быть специалистом с хорошими знаниями, быть уверенным в том, что сможешь выполнить рейс безопасно, с комфортом для пассажиров. Бывают внештатные ситуации, в такие моменты нужно быть максимально собранным и действовать по инструкции.

Профессия пилота мне нравится. Почему, не могу сказать, просто нравится. Несмотря на ночные рейсы, на непостоянный график, я не представляю себя в другой отрасли. Никогда не было желания переквалифицироваться. Я чувствую, что это мое, и мне нравится заниматься своим любимым делом.

Я нисколько не устаю. Мне наоборот приносит удовольствие находиться на работе, особенно над облаками. Например, когда в Москве плохая-плохая погода, взлетаем, пробиваем слой облачности, а там солнце светит, и все хорошо. Каждый рейс наблюдаю прекрасные картины из кабины, потому что небо неповторимо красивое.

Фото из личного архива

Выходные — это либо отпуск, либо выходные между перелетами. График непостоянный, но работа сезонная. Сезон длится в период с апреля по октябрь, и я знаю, что в это время выходных гораздо меньше. В свободные дни я занимаюсь спортом, стараюсь видеться с друзьями, потому что большую часть времени провожу в командировках и, к сожалению, не вижу ни родных, ни друзей. Семья у меня живет в другом городе, по возможности я стараюсь к ним летать.

«Например, когда в Москве плохая-плохая погода, взлетаем, пробиваем слой облачности, а там солнце светит, и все хорошо»

Командир воздушного судна – мужчина, но все рейсы у нас проходят с разными людьми. Экипажи собираются случайно, учитывая и летный, и кабинный экипаж, и бортпроводников. Есть практика полета в закрепленном экипаже, но это происходит только на начальных этапах полета. Когда пилот только вводится в строй, его закрепляют к конструктору, потом он летает с разными командирами.

К длительному полету готовишься так же, как и к короткому. В любом рейсе главное – выполнить безопасный перелет. Для этого нужно, в первую очередь, выспаться, отдохнуть, чтобы со свежей головой и ясным мыслями работать либо весь день, либо всю ночь.

Пенсия у пилотов зависит от количества часов. Начиная с шести тысяч часов налета, летчики получают первую пенсию. Пилоты могут летать до того момента, пока проходят воздушно-летно-экспертную комиссию и пока здоровье позволяет.

У любого уважающего себя летчика есть цель стать командиром, а потом инструктором. Как в любой другой отрасли, в авиации есть свой карьерный рост, и любой хороший летчик стремится к этому.

Варвара Черемисина, 24 года, химик-технолог, специалист по буровым растворам

В школе я любила химию, но ее как таковой не было. Для меня было странно, что я, отличница, не понимаю какой-то предмет. Мама предложила пойти к ее подружке, учительнице химии. В итоге мне так понравилось, что я начала изучать ее самостоятельно. Взяла у дедушки институтские учебники, стала ездить на олимпиады. Было обидно, что школа выставляла мои грамоты за первые места, хотя учителя не имели к этому отношения. В институте я хотела изучать не только химию, чтобы не терять в других сферах. Посмотрела, какие специальности есть, и остановилась на химической технологии. Выбирала между московским институтом, политехническим в Питере и красноярским, где и осталась.

Я училась в СФУ в Институте нефти и газа на химика-технолога. Это переработка нефти. Первые два курса мне очень нравилась моя учеба, потому что была одна химия, которую я очень любила со школы. А потом начались специализированные предметы, например, переработка нефти. У меня получалось, но я понимала, что это не то, чем я хочу заниматься. Дополнительно я училась на переводчика в нефтегазовой отрасли.

«В институте я хотела изучать не только химию, чтобы не терять в других сферах. Посмотрела, какие специальности есть, и остановилась на химической технологии»

В это же время начались кейсовые чемпионаты, которые тогда входили в моду. В основном они были по нефтегазовому делу. Мы с ребятами собрали команду, я начала разбираться в добыче нефти. Для меня это стало интереснее моей основной специальности.

Кейс – это производственная задача. Организаторы чемпионата договариваются с предприятиями, которые говорят им о проблеме, меняют название месторождения и дают это задание ребятам. Ты регистрируешь команду, тебе присылают задания. Оформляешь это все в виде презентации и ждешь результатов, выходишь на уровень края или России. Сейчас кейсовые чемпионаты есть и для специалистов.

«Мы с ребятами собрали команду, я начала разбираться в добыче нефти. Для меня это стало интереснее моей основной специальности»

Из девчонок мало кто физику понимал, и физик все время говорил: «Вот, че вы тут расселись, идите на Бетонку». Помню, я одна решила самую сложную задачу, и он спросил: «Ну, че, решили?» Я говорю: «Да, я решила». Он ответил: «Ну, ладно, тебя оставим, еще посиди». Мне тогда было очень приятно, что он отнес меня к мальчикам, в «высшую касту».

На практику спокойно берут девочек, по крайней мере, в лаборатории. На добычу их тоже берут, потому что нужно много офисного персонала. В списках на практику всегда было 50% девчонок.

Фото из личного архива

У нас много девчонок пошло в магистратуру, они выбрали научную деятельность. Из мальчишек практически все пошли по специальности, парочка свой бизнес открыли. Девчонки все в лабораториях, некоторые решили, что маникюрчик – это более выгодно.

«Из девчонок мало кто физику понимал, и физик все время говорил: «Вот, че вы тут расселись, идите на Бетонку»

На последнем курсе к нам приехал рекрутер из компании, в которой я сейчас работаю. Я уже все знала про «Schlumberger» («Шлюмберже»). Также у меня дядя работает в этой компании, по всему миру ездит, хорошо зарабатывает. Ну, думаю, все, надо пробовать. Скинула резюме, меня отобрали на тестирование, куда пришло шестьдесят человек. Тестирование было по математике и механике. Там надо было набрать 75%. На этап собеседование прошло двенадцать человек. Там были логические задачи. Рекрутер дает мне схему и говорит: «Ты знаешь, что это?»
Я говорю: «Ну, нет».
Он спрашивает: «А детали какие-нибудь знаешь?»
— «Ну, гайка там. Да, знаю».
— «Хорошо, а если бы я тебе сейчас дал все эти детали, ты бы смогла собрать?»
— «Да, че нет то?»
Просто из-под стола достает мешок и вываливает их передо мной. Дает мне отвертку и говорит: «У тебя четыре минуты. Давай». Собрала. Через день мне пришло подтверждение, что в ближайшее время предоставят вакансию. Сказали, как только я получаю диплом, высылаю свои документы, а они будут ждать меня в Тюмени на трудоустройство, потому что там главный офис, а офисы по всей России.

«Просто из-под стола достает мешок и вываливает их передо мной. Дает мне отвертку и говорит: «У тебя четыре минуты. Давай»

Бурение – это сложная сфера, к девочкам там относятся с непониманием. В основном это всегда такое мнение: «Че приперлась? Как она тут будет работать? И что вообще происходит. Ну-ка, поменяйте ее. Где мужик?» А потом ты идешь работать на скважину с химией, с хим. реагентами, таскаешь мешки, всеми управляешь. Все думают: «Хм, неплохо». Становится проще.

Работа сложная — как минимум, нужно очень много двигаться, постоянно бегать на буровую, люки открывать. Если нужно срочно отрегулировать оборудование, но нет обслуживающего персонала, ты должна сама это сделать. Есть девочки, которые постоянно пользуются мужской помощью. В основном на моей должности парни, девчонок у нас не так много. Однако сейчас повышают процент женского персонала, потому что у нас международная компания.

Инженер по растворам чаще всего один, две рабочих вахты, а бурение идет постоянно. Мне нужно все время быть на стреме, продумывать наперед все свои действия. Иногда не получается все хорошо спланировать, поэтому приходится работать сутки без сна.

Там нет выходных. Выходной – это день, в который тебе никто не звонит из офиса. У меня лаборатория, она же и офис, и мой спальный вагон. Если повезет, то там еще и ванна будет. Отпуска как такового у нас нет. В основном отпускные дни берут в межвахту, то есть просто получают за него деньги.

 «Че приперлась? Как она тут будет работать? И что вообще происходит. Ну-ка, поменяйте ее. Где мужик?»

В мои обязанности входит контроль плотности, вязкости растворов, отслеживание их химических параметров. Мне нужно дать рецептуру на приготовление, чтобы у раствора были определенные свойства, сделать все в определенном объеме. Затем контролировать параметры бурения, то есть скорость, подачу раствора, метраж. Также я, как минимум, два раза в день делаю полный химический анализ, контролирую весь склад, потому что нужно многое заказывать. Я делаю прогнозы, например, какие у меня будут интервалы бурения, какие сложности могут возникнуть. Еще документация, ежедневные отчеты по скважине. Нам часто дают промышленные испытания, например, от техподдержки, которая постоянно старается придумать что-то новое. Мне говорят: «Варя, принеси в кружке то-то, попробуй сделать так-то и сделай мне отчет, что у тебя получилось».

Я работаю уже два с половиной года, но переводиться не планирую, потому что много плюсов, например, дополнительное медицинское страхование. Я постоянно езжу на учебу, которую спонсируют, выдают ноутбуки, компенсируют все затраты в поездках. Я регулярно повышаю свой уровень, мне это нравится.

Фото из личного архива

Родственники не переживают, потому что мой дядя работает в этой же сфере. Я начала ездить на вахты еще во время учебы, на практику, поэтому они более-менее были подготовлены к этому. Окружающие, конечно, приходят в шок от того, что я работаю на вахте, особенно некоторые врачи: «На вахте? Девушка, ты же себе все здоровье угробишь, тебе же рожать!»

«На вахте? Девушка, ты же себе все здоровье угробишь, тебе же рожать!»

На работу я езжу в Курскую область, сейчас прикреплена к Иркутскому офису. Последнее месторождение было Ерактинское, до этого Верхничанское. На одном месторождении можно сидеть хоть всю жизнь, но я хочу развиваться, ездить на сложные проекты. Там все совершенно разное, начиная от бытовых условий, заканчивая логистикой, перевозками.

Самые сложные условия были в Красноярском крае. Туалет был даже без обогревателя. Это была моя первая вахта. В столовой готовили каждый день одно и то же: гречка,  рис, котлеты, суп. Ели три раза. Связи там не было, ловила только спутниковая тарелка. Но девчонок стараются не отправлять туда, где настолько плохие условия.

Последний раз я ездила на не очень продвинутое месторождение, но, в принципе, привыкаешь ко всему. У нас все живут в вагончиках. Нет воды, чтобы помыться, питьевая вода только из бутылок, если ты сам купишь в столовой. Бани есть везде, только не каждый день. Самое хорошее месторождение там, где есть душевые, нормальный туалет в вагончике. Самая лучшая буровая —  это кемп, то есть несколько совмещенных вагонов, как будто находишься в нормальном помещении. Бывает, что приезжаешь, а обогревателей нет – заказываешь, просишь у всех.

На своем месторождении в Тульской области я сейчас одна. До этого у нас была девчонка, которая меня стажировала, но она ушла в декрет. Декрет у нас оплачивается три года. До пяти лет ты можешь сидеть просто так, без зарплаты.

Пятьдесят дней – это самое долгое время, которое я провела на вахте. Некоторые ребята сидят и по три месяца, если ипотека, трое детей. Они выезжают отдохнуть на неделю, потом опять работать на три месяца. Мне рассказывали про одного мужчину, которому за 60, а он все еще ездит по вахтам. Я не знаю людей, которые сидели на вахте до самой пенсии. В основном со временем все переходят в офис.

Фото из личного архива

У нас в компании определенная система развития. Человек, который сидит в офисе, должен знать все с самого начала. Чтобы стать менеджером, тебе нужно пройти все со стажерского грейда. Система грейдов — это уровни, квалификация. Стажерский грейд – седьмой уровень, все, что ниже  – это рабочий персонал. У тебя есть определенная программа развития: ты должен пройти онлайн-школы, съездить на какое-то количество вахт. Только после этого ты можешь подойти к своему менеджеру и сказать: «Я думаю, что я готов перейти на следующий уровень». С 11-ого уровня можешь проситься на какую-то должность в офисе, но до него дорастают минимум за три года.

Для девушек сейчас открываются подразделения менторов. Отдел кадров выбрал некоторых женщин-инженеров, которые были бы поддержкой для новых стажеров. Причина в том, что не все вопросы они могут задать своему менеджеру, ведь он мужчина. Меня выбрали в качестве одного из менторов. Нас пятеро. Каждому дали по две-три девочки. Раз в неделю я буду рассказывать им о возможностях компании, о нашей специальности.

Девчонок на работу берут без проблем, причем даже со средне-специальным образованием: у нас необязательно высшее. В бурении есть специальности, где есть девчонки, например, инженеры по бурению, которые направляют, где бурить. Они сидят в своем вагончике за компьютером, у них работа несложная. Недавно девчонки стали появляться на растворах, есть еще секретари в нашей компании. Это все женские специальности, не считая поварих.

Татьяна Кожевина, 23 года, техник в цехе периодического технического обслуживания воздушных судов зарубежного производства

Девушек на нашу специальность набирали спокойно. В группе их было пять из тридцати пяти человек, но отношение было такое: «вам не пригодятся знания матчасти, в будущем вы будете работать либо с документами, либо вообще поменяете отрасль», поэтому к девушкам относились лояльнее.

Практически все парни устроились по специальности. Девчонки тоже доучились до конца с неплохими отметками. Девушки оказались в авиации: кто-то стюардессы, кто-то на документах, но по профессии никто не пошел работать, да и желания ни у кого не было. Многие поступали либо по глупости, либо чтобы получить образование, а кто-то из-за красивой формы.

Фото из личного архива

После окончания университета я начала рассылать резюме в десятки компаний, ведь изучая в ВУЗе отечественную технику и имея образование инженера, я была уверена, что получу должность инженера по матчасти. 95% всех отправленных резюме остались без ответа, только 5% потенциальных работодателей мне перезвонили, предложили работу с документацией, и то с гарантом оплаты труда не выше 25 тысяч. Моя компания была в числе тех, кто предложил документальную работу – это инженер по поддержанию летной годности. Но я спросила, нет ли возможности устроиться на матчасть. Мне сказали, что девушек на такой должности у них нет, и объяснили, что это не совсем женская работа.

Я сказала, что понимаю суть работы, проходила преддипломную практику в Сургуте, выполняла капитальный ремонт стабилизатора. Вертолет с моим стабилизатором летает до сих пор.

Я начала рассказывать по телефону о своей любви к авиации, о том, что я пробовала работать в техотделе два месяца и понимаю, что «писанина» — это не мое. В итоге собеседник проникся и дал неделю, чтобы подготовиться к собеседованию.

Мне позвонили по Скайпу инженеры и люди из отдела кадров (я жила в Красноярске, а компания базировалась в Новосибирске). Я закончила ВУЗ с красным дипломом, поэтому у меня были знания на примере самолета Ан-124. Посмотрев заранее самолеты, которые эксплуатируются в авиакомпании, я изучила турбовентиляторный двигатель по видеоурокам, чтобы знать, чем принцип работы этого двигателя отличается от турбовинтового или турбореактивного. Несколько раз у меня спрашивали о трудностях, готова ли я к тому, что коллектив мужской. Я блистала своей уверенностью. После 40-минутного совещания мне перезвонили и сказали, что я принята в Новосибирск.

Фото из личного архива

«Несколько раз у меня спрашивали о трудностях, готова ли я к тому, что коллектив мужской. Я блистала своей уверенностью»

Год и месяц я работала в кабинном цехе, дальше была переведена в подразделение механиков для работы с пилотажными и навигационными комплексами, а также радиоэлектронными системами.

В мои обязанности входит обслуживание радиоэлектронного оборудования самолета, пилотажно-навигационных комплексов, электрической части. Я уже получила категорию QM — квалифицированный механик, имеющий право самостоятельно выполнять простые работы.

Как проходит мой рабочий день? Инженер готовит распределение по работам, я получаю задание, распечатываю карту и регламент. Если задача относится к категории простых работ, выполняю ее самостоятельно, потом она проверяется инженером, если к категории сложных, мы выполняем работу вместе.

Основной плюс работы в том, что я приобретаю хороший опыт и знания зарубежной техники. Даже если в будущем придется оставить техническую часть профессии, у меня будет ценный багаж знаний. Карьерный рост – еще один из плюсов, потому что от механика до начальника цеха идет прямая веточка. Конечно, доступна она не каждому, но мне помогают мое образование и стремление. Плюс в том, что я работаю в престижной компании, в будущем которой можно быть уверенной. Я знаю, что буду получать стабильную зарплату без каких-либо задержек. Также возможность получения премии, возможность обеспечивать себя самостоятельно. Так как я живу одна в чужом городе, я могу оплатить съемную квартиру, продукты. У нас есть корпоративные билеты, чтобы с большой скидкой летать по всему миру, было бы только желание и выходные. Обожаю свой график – это два через два. Смена длится двенадцать часов. У меня много свободного времени.

Из минусов – это несерьезное отношение коллектива. Несмотря на то, что я работаю почти два года, бывают шуточки или предвзятое отношение, недоверие. Моя профессия в перечне запрещенных женских профессий, поэтому в компании не спешат отправлять меня на обучение, которое позволило бы мне дорасти до инженера и дальше. Росавиация все равно не выдаст мне корочки, так что компании глупо в меня вкладываться.

К коллегам я могу легко обратиться за помощью, но делаю это в исключительных случаях. Есть инженеры, которые понимают, что есть тяжелая работа, и отправляют двух человек вместо одного.

Фото из личного архива

Бывают моменты, когда никого нет рядом, а нужно перенести что-то тяжелое. У меня нет желания казаться слабой. Если я одна или мне никто не предлагает помощь, то приходится поднимать тяжести. Еще один минус — это общение. Коллектив мужской, матерный, закаленный. Мне не хватает общения с девушками.

«Коллектив мужской, матерный, закаленный. Мне не хватает общения с девушками».

Это грустно, что сейчас двадцать первый век, но до сих пор нет равного отношения к девушкам. Я согласна, что нужно накладывать ограничения, например, в поднятии тяжести, сократить рабочий день, но никак не отбивать их стремление развиваться в профессии, потому что в кабинном отделении, где я работала первый год, девушки могут пригодиться.

Анастасия Аскарова

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.